Анастасия Антосюк: «В Беларуси карьеру волейболистки строить не планирую»
- обновлено: 06.05.2020
Белорусская волейболистка Анастасия Антосюк провела в гомельской «Надежде» три сезона, два из которых для гомельчанок были «золотыми» во втором по силе дивизионе страны. Однажды Настя решила всё круто изменить и попробовать свои силы в европейском волейболе. Решила – и попробовала!
Рассказываем, как уроженка Молодечно круто изменила свою жизнь и карьеру, отправившись играть во Францию.
Это интервью готовилось более года – сложно выловить «парижанку» в Гомеле. За 2 года, проведённых в Париже, спортсменка изменилась: появился акцент, другой стала манера поведения. Одно неизменно: белорусская либеро по-прежнему осталась открытой и общительной.
– Настя, традиционные вопросы – с чего началось твоё увлечение волейболом, когда оно переросло в профессию и как поняла, что волейбол – твоя жизнь?
– Заниматься волейболом начала в 2008 году. Хорошо помню этот момент… уф, уже двенадцать лет прошло (удивлённо)! А всё началось со школы, я тогда училась в четвёртом классе. К нам пришёл тренер Валерий Викторович Шумилов и пригласил девчонок попробовать себя в волейболе. На первые тренировки нас пришло очень много, где-то человек тридцать. Тренер тогда удивился и сказал, что по ходу тренировок ребята будут или сами уходить, или же «останутся в волейболе навсегда». Для группы было очень много кандидатов. Я и другие претенденты на место в группе начали тренироваться, некоторых уже после первых тренировок отправились домой. Даже я была однажды кандидатом на отчисление. Но я в основном из-за поведения (смеётся).
– Неужели непослушная была?
– У меня такой характер. Очень вспыльчивая была. Сейчас уже как-то могу контролировать эмоции. А тогда, если у меня что-то не получалось – сразу в слёзы, сразу иду к тренеру. Помню такой случай, у нас в группе была Лиза Чабай, она на класс старше меня. На тренировке мы вместе сдавали челночный бег. И вот она бежит со мной и прибегает первой… Я – в слёзы, к тренеру. Говорю: я младше её и поэтому медленней пробежала (смеётся). Очень переживала, если что-то не получалось. Наверное, когда получилось с этим справиться, тогда и поняла, что волейбол – это моё.
Елизавета Чабай: Волейбол – это совокупность красивой игры команды
– Первый профессиональный контракт у тебя был с гомельской «Надеждой»?
– Формально – да, первый профессиональный контракт у меня был с «Надеждой». А вот профессиональный опыт получала, наверное, ещё в юниорской сборной U-18.
– Как появился вариант с гомельской командой?
– Уехала сначала Аня, моя сестра. (Анна Антосюк, долгое время выступала за «Надежду», в составе которой дважды становилась победителем белорусского чемпионата второго дивизиона – ред.). А уже позже и меня позвала в команду (улыбается), где я и пробыла три сезона. Год в первом дивизионе и два – во втором.
– Почему решила оставить «Надежду» и попробовать себя в другой команде, тем более за рубежом? Может были какие-то причины твоего ухода?
– Желание поиграть в волейбол уже другого уровня. Хотелось дальше расти в профессиональном плане. Возможно, сменить обстановку. К тому же, как и у любого белорусского спортсмена, была цель поиграть в Европе, за рубежом. Понимала, что пока имею все шансы и возможности для этого. Через агента уехала в Варшаву на просмотр в «Спартак», команду второго дивизиона. Там успешно прошла просмотр и уже договорилась о заключении контракта. Вернулась домой, жду на почту контракт от польской стороны, уже всем говорю, что уезжаю в Варшаву и буду играть в «Спартаке». И вдруг, в один момент звонит агент и говорит, что есть вариант поиграть во Франции, выступать за команду из Парижа. Но есть нюанс: нужно собрать много документов, будут сложности и он не сможет помочь. То есть на тот момент я, наверное, очень сильно рисковала. Могла остаться, как говорится, у разбитого корыта. Всё же решила рискнуть. Согласись, это стоит того, чтобы уехать в Париж. Месяц где-то собирала документы, многое не получалось – слёзы, нервы. Несколько раз отказывали в посольстве Франции в открытии визы, лишь с третьего раза получилось открыть.
– Ты сама все полностью оформляла или же была помощь от французской стороны?
– Да, конечно была. Когда я впервые пришла в посольство, то мне объяснили, что для открытия рабочей визы мне нужен подписанный контракт. На то время контракта у меня ещё не было, подписан был только договор. В этом и была сложность. Спасибо тренеру, нашёл выход. Он меня устроил агентом у себя в клубе и прислал контракт, на основании которого я и открыла визу.
Помню, звоню в клуб, мой уровень английского на то время, сам понимаешь, оставлял желать лучшего (смеётся). Мы тогда с Аней включили разговор на громкую связь, на том конце медленно на английском говорят, а мы сидим и практически ничего не понимаем. Разобрались потом уже, после беседы, записанному разговору словарь помог. Был ещё смешной момент. В одном из таких разговоров тренер назвал размер заработной платы, сумму с вычетом налогов, а мы со своим знанием английского подумали, что эти деньги он должен перечислить нам на карту. Сидим такие, ждём денег (смеётся). Он снова звонит, а мы ему: мол, когда деньги придут на карточку, чтобы визу открыть (хохочет)?
– Вот ты уже получила визу, собрала чемоданы, как добралась? Расскажи подробнее. Кстати, много чемоданов с собой взяла (улыбаюсь)?
– Один. С собой взяла только необходимые вещи. Получилось так, что я уезжала с одним чемоданом, а уже через два года возвращалась с четырьмя (хохочет), плюс пакет. В последний раз когда возвращалась, был вообще перевес (смеётся и закрывает лицо рукой).
Что касается отъезда… Знаешь, было чемоданное настроение, рвалась в бой. А с другой стороны был и небольшой страх: как я там, без знания языка? Боялась, что не будет получаться что-то в плане игры. Была наслышана, что уровень европейского волейбола всё же отличается от нашего.
Вылет был из Минска. Причём пришлось в аэропорту провести практически ночь. Последняя электричка в двенадцать ночи, а первая в четыре утра, с неё я не успевала на самолет. Поэтому поехала на последней, провела ночь в аэропорту. Хорошо помню эту ночь: была в приподнятом настроении, на кураже, спать совершенно не хотелось. По прилёту встретил тренер, поселил в снятом доме, позднее еще девчонки с команды заселились. И начались рабочие будни (тоскливо вздыхает).
– Понравился Париж? Какими были первые впечатления, когда увидела столицу Франции?
– Долгое время не верилось. Мне всё время казалось, что это такое мгновение, которое завтра закончится, а я снова окажусь в Молодечно. Уже спустя какое-то время, обжившись на новом месте, разложив все свои вещи в доме, осознала, что я тут на долгое время (смеётся). И знаешь, уже спустя два года, я ощущаю в себе такие европейские привычки, взгляды на жизнь. Ты даже верно подметил, что акцент поменялся. Я уже больше себя ощущаю человеком из Европы, приезжая на побывку в Беларусь.
Первое время очень сложно было, скажу честно. Хотелось домой, но это скорее всего из-за незнания языка. Уже когда немного начало узнавать город, страну, привычки жителей, втянулась. Сейчас приезжаю в Беларусь как в гости, а дом мой там.
– Поговорим о клубе. Что за клуб, кто тренирует? Сориентируй по дивизиону.
– Клуб называется SCNP (Sporting Club Nord Parisien), это совсем молодой клуб, начинали в четвёртой лиге. Всего во Франции восемь лиг. Представь, как популярен волейбол во Франции, если у них восемь лиг. Есть ещё более меньшие лиги, но там уже скорее любительские команды. Я как раз и попала в клуб, когда он только сформировался, в 2018 году. Сейчас уже статус другой, профессиональный. Выступаем в третьем дивизионе, это как вторая лига в Беларуси. Но по итогам завершённого чемпионата, по понятным причинам, скорее всего, мы уже подняли планку. Сейчас в связи с пандемией сложно понять, что и как. В первый год мы успешно завершили сезон, причём не было ни единого поражения. К тому же только раз был счёт 3:1, все остальные матчи завершались со счётом 3:0. В 2019 году вышли в третью лигу. По итогам этого сезона мы завершили, кстати, на первом месте из двух групп. Из этих двух групп должна выйти одна команда. И федерация приняла решение о том, что наша команда получит повышение в классности. Но вот сейчас, как сложится дальнейшая ситуация из-за коронавируса, неизвестно.
Между прочим, в составе команды 2018 года было три белоруски, я и ещё две девочки из Мозыря – Даша Аврамчик и Карина Пинчук. Год мы отыграли вместе, а вот уже в следующем сезоне девчонки вернулись домой. Федерация издала положение по легионерам: Беларусь не член Евросоюза, и из иностранцев может выступать только один игрок. Очень сложный период тогда был. Тренеру предстояло принять решение, кто останется в команде. Это тянулось более двух недель. В итоге тренерский штаб принял решение, что я остаюсь в команде.
Но когда мы только пришли в клуб, сам понимаешь, никаких крутых условий не было, начинали с самых низов. Уже потом всё постепенно развивалось, закупалось, изменялись какие-то бытовые условия. В отличие от белорусской тренировки, мы тренируемся со всякими «пушками», батутами. В Беларуси об этом можно только мечтать.
– Много французских игроков в команде? Я так понимаю многонациональная команда.
– Интернациональная команда. Я – белоруска, две из Италии, одна из Румынии, остальные – француженки.
– Как преодолевала языковой барьер? Тренировки на каком языке проходили?
– Я долгое время занималась у репетитора. К сожалению, пользы большой это не принесло. Не было практики. Если я все понимала по-французски, то говорить мне было сложно. Сейчас я свободно говорю на английском и французском.
Тренировки проходят исключительно на английском языке. Сперва были какие-то недопонимания, тренер уже на языке жестов показывал, объяснял (улыбается). Тренер запрещает на тренировках разговаривать на каких-то других языках, только английский.
Сложно было на тренировках. Тренировочный процесс сложный, всё просчитано до мелочей, «схалявить», даже если и захочешь, не получится (смеётся).
Расскажу немного о своём распорядке. Утром подъём, завтрак, нас кормят один раз, в основном сами готовим. С учётом того, что с тренировки приходим в одиннадцатом часу, то это лёгкий перекус и сон. Ежедневно после завтрака тренажёрный зал. В десять часов начинается тренировка, потом обед, свободное время. Я в это время обычно занималась, готовилась к сессиям. Вечерняя тренировка с 20:00 до 22:00.
– Как свободное время проводили?
–Не всегда была возможность в выходных, если игры попадали в субботу, то воскресенье восстанавливаемся, а в понедельник снова тренировки. Но всё же выходные есть, праздничные дни, например. В Европе принято, что даже если тренировка заканчивается в десять вечера, то мы с командой собираемся в каком-либо кафе буквально на часик, чтобы перекусить, пообщаться, обсудить что-либо. Если же появляется выходной, то тоже часто собираемся с девчонками всей командой. Такая традиция: если какой-то праздник, то команда всегда собирается вместе. И очень часто собираемся у нас, так как мы вчетвером живём в самом большом доме. Жарим шашлыки, делаем барбекю. Однажды на одну из таких встреч приготовила наших драников (смеётся). Кстати, это наверное, была самая первая встреча. Мы решили приготовить наше национальное блюдо – драники и испечь шарлотку. Ну шарлотка – это такой обычный кекс, в магазине такого полно, а вот от драников они были прямо в восторге! С ними мы попали в точку. И даже на последующих вечеринках девчонки просили нас приготовить «этих картофельных штучек» (улыбается).
– Знают во Франции о нашей стране? Как вообще относятся к Беларуси и к белорусам в частности?
–Вот с этим сложно (смущается). Когда говоришь, что из Беларуси, то сразу переспрашивают – а Путин? И ты долго объясняешь, что Путин в России, а мы из Беларуси, т.е. нас они принимают как часть России. Очень мало знают о нашей стране. Те, кто побывал у нас, в Минске или ещё в каком-нибудь городе, они понимают различие. Но в основном французы не видят различия между Беларусью и Россией, к сожалению.
Коллектив сплочённый, помогают друг дружке, если что нужно – обращаемся, всегда подсказывают, помогают.
– Каковы бытовые условия?
–Если ты хочешь, чтобы я сравнила бытовые условия в Беларуси и во Франции, то сам понимаешь (смеется). В Париже и пригороде очень дорогое жильё. Французы, в большинстве своём, ютятся в своего рода квартирках-коробочках. Нас же поселили в частном доме, четырёхкомнатном, в двадцати минутах езды до центра Парижа. Весь Париж делится на пять зон, как улитка. Центр – это первая зона, мы жили на окраине второй зоны. До зала добраться мы могли за десять минут.
– Коснёмся финансовой стороны. Расскажешь что-нибудь интересное (коварно улыбаюсь)?
– (смущённо поправляет волосы) Прямо так вот сумму я не могу назвать, но скажу, что достаточно внушительную часть суммы, которую я получаю там, могу отложить. Какую-то часть я могу потратить на себя. Например, сходить в кафе. Определённая сумма уходила на проезд, часть – на питание. Помню, когда в первый раз нам сказали, что нужно €75 потратить на проездной, мы немного были удивлены. Вообще поначалу всё казалось очень дорого, наверное, потому что мы по привычке всё переводили на наши деньги. И если представить, допустим, что можно просто так зайти в магазин и оставить там €50 зараз, причём после выхода оттуда понять, что ты-то, в принципе, ничего такого не купил. В Беларуси €50 – это сам понимаешь, внушительная потребительская корзина получится (смеётся). Поначалу во многом себе отказывала.
– Были ли моменты, когда хотелось просто всё бросить и уехать оттуда? Доходила ли до той черты, когда хотелось вернуться в Беларусь?
–Да, был такой момент. Причём уже в этом сезоне. Были проблемы с документами, уже думала расторгнуть контракт и уехать. Не буду вдаваться в подробности, но были слёзы и много нервов, хотелось всё бросить. К счастью, смогла себя перебороть, не сдаться, пережить эти тяжёлые моменты. Поняла, что чёрные полосы тоже бывают, но они имеют свойство заканчиваться. Особенная благодарность тренеру. Он очень во многом мне помог. Ходил, ездил, узнавал, добивался. Очень благодарна ему за это.
Если касаться именно игры, в волейболе, то такого момента у меня не было. Были сложности, но они у всех есть, и я не видела в этом каких-либо серьезных проблем.
– Сразу же противоположный вопрос. А самый счастливый момент припомнишь (опять каверзно улыбаюсь)?
– (задумалась) Сразу так и не вспомнишь. Их много, на самом деле. Самый крутой, пожалуй, когда мы играли без запасной скамейки, а в числе команды были девочки из дубля. Тренер сказал, что я буду играть связкой, это было шоком (смеётся). Горели 2:0 после двух партий и сумели-таки вытянуть игру. У меня пошла подача, десять эйсов подряд, как прорвало. Игра развернулась в другую сторону, и мы завершили матч победой 3:2. Вот тогда были эмоции. Тренер чуть не в слезах, обнимания, радость, девочки плачут. Хорошо запомнился этот момент.
Ещё момент – когда мы узнали, что будем бороться в Кубке Франции. Система такова, что команды из низшего дивизиона играют с командами равными себе, помалу поднимаясь к командам более высокого дивизиона. Честно, это был прямо-таки аут для нашей команды (удивлённый взгляд). Помимо чемпионата мы смогли оценить свои силы и в Кубке. Сразу оговорюсь, далеко мы не дошли.
– Успела весь Париж изучить?
–Очень нравится возле Эйфелевой башни. Часто туда приходила. Хотя, первоначально, мне не понравился Париж. Центр чистый, а дальше очень грязно. Очень много беженцев, нужно вещи свои носить всегда перед собой. Был случай, когда у нашей девочки прямо на ходу вырвали телефон в метро. Так что первоначальное впечатление было не совсем положительное. Зато сейчас я просто влюблена в Париж (искренне улыбается). В Лувре я вообще более шести часов провела. Потом, впечатлил Версаль.
– Ты своими глазами видела все те перипетии в Париже, имею в виду протесты «жёлтых жилетов». Как всё это происходило в твоём понимании?
– Вообще это жутковато. Всё происходило в центре Парижа, и на то время мы занимались с репетитором, которая жила в центре. Представь, едешь по центру города, столицы Франции и тут в один момент попадаешь в какой-то район боевых действий: витрины разбиты, машины перевёрнуты. Много людей что-то кричат, все одеты в одинаковые жёлтые жилеты. Было непонятно. Потом уже местные объяснили, что это протесты французов против действий властей. Для Парижа – это нормально, каждый может выразить своё мнение, в том числе и на митингах. Но в большинстве своём этим пользовались так называемые беженцы, они под этот шумок просто занимались грабежом и мародёрством, жгли машины, били витрины.
– Ты попала в тот период, когда по всей Франции только начинался карантин, в связи с пандемией коронавируса. Как происходило это в Париже и как ты смогла вернуться домой в Беларусь?
– Сперва никто на саму болезнь не обращал внимания. Все думали, что это нас не коснётся, что это всё в Китае и сюда эпидемия вряд ли дойдёт. А потом, когда коронавирус начал распространяться по Европе, появились первые заражённые во Франции, тогда начали потихоньку все задумываться. Сначала всё начали закрывать в Италии, нам итальянки из команды пересказывали, что говорят им друзья. Потом тренер сказал, что возможно чемпионат закроется, и тогда мы поняли, что всё намного серьёзнее, чем предполагалось. Мы сидели дома в самоизоляции, т.е. не было никаких жёстких мер, тренировки были приостановлены, ожидали решения федерации о судьбе чемпионата. Застали момент ужесточения карантина. Тогда мы могли только сходить в магазин или аптеку, причём по заявлению, в котором нужно было указывать и адрес, и время. На улице нельзя было находиться более чем 2-3 часа. В супермаркет приходилось вставать очень рано, но когда мы туда приходили, то там уже была на улице очередь. Пускали по пять человек в магазин, на улице все держали дистанцию. Охранники запрещали брать покупателям больше двух упаковок питьевой воды на человека. Вот это жути наводило. Было не по себе немного от всего увиденного. Почему-то многие брали именно молоко, мы так и не поняли, зачем. На улицах часто проверяли пропуск, было много полиции, жандармерия. Мы где-то раз в три-четыре дня выходили в магазин. Сам понимаешь, дома сидеть очень сложно. Даже понимая, что тебе, в принципе, ничего не нужно, всё есть из еды и питья, ты всё равно идёшь в магазин, чтобы как-то развеяться.
Уже когда дождались решения федерации о закрытии чемпионата, тренер сразу же сказал, чтобы мы летели домой. Просидев три недели на карантине в Париже, мы вылетели домой. Клуб нам купил билеты на ближайший самолёт в Минск. По прилёту просидела ещё две недели на карантине. Звонил участковый врач, спрашивал о моём состоянии ежедневно.
– На личном фронте как складывается (каверзно улыбаюсь)? Есть ли бойфренд, как относится к тому, что ты выступаешь за рубежом? Вообще кто он, если не секрет?
– (смущённо) Да, есть молодой человек. К тому, что я выступаю за рубежом относится нормально. Он это всё понимает, сам из Молодечно и в прошлом спортсмен, футболист, выступал в дубле борисовского БАТЭ, потом из-за травмы завершил спортивную карьеру. К тому же, он сам работает за рубежом. Один год он работает в Бельгии, другой – в Швеции, потом ещё в какой-нибудь стране Европы. Видимся редко, но это как-то укрепляет отношения, что ли. Это хорошая проверка наших отношений на прочность.
– Будем завершать нашу беседу. Понимаю, что в данной ситуации в стране и в мире сложно что-то планировать, но всё же. Есть какие-нибудь планы? Может быть остаться в Беларуси строить карьеру?
– В Беларуси карьеру волейболистки строить не планирую. Если не будет никаких вариантов в Европе, то сделаю паузу, займусь учёбой. Сейчас заканчиваю четвёртый курс Белорусского торгово-экономического университета потребительской кооперации по специальности логист-экономист. Учёба даётся тяжело, недостаточно времени для подготовки к сессии. Но, все же четвертый курс уже за плечами (гордо улыбается).
Настя, благодарю за то, что нашла время для беседы, желаю тебе успешно «отстреляться» на экзаменах, удачи в продолжении твоей карьеры, ну а самое главное здоровья и терпения, которое нам всем сейчас так нужно!
Дмитрий Степанец, специально для СпортНавин и GomelVolley
You must be logged in to post a comment Логин